Полночь застала нас за пределами Польши, в советском городке Негорелое. Первым признаком того, что мы уже в новой стране, были люди в длинных шннелях, стоявшие вдоль путей, в то время как наш поезд медленно подтягивался к станции. Здесь оканчивался железнодорожный путь. Взяв вещи, мы последовали за остальными пассажирами в таможню, где заботам служащих уже был предоставлен наш багаж. Атмосфера здесь царила в высшей степени безмятежная. Незаметно было, чтобы кто-нибудь волновался или спешил. Мы удивились, увидав среди таможенников женщину, одетую в короткую кожаную куртку, перехваченную в талии поясом. Она работала спокойно, без напряжения, так же уверенно, как и мужчины.
Осмотрев содержимое чемоданов, она засыпала нас вопросами. И хотя ни одного из них мы не поняли, наше невежество не приводило нас в отчаяние. Мы знали два магических слова, известных в каждой европейской стране. Их произносят н пишут всюду немного по-разному, но зато сразу понимают. С гордостью мы сообщили о своей международной миссии в этих двух всем понятных словах:
— Артисты цирка!
Она оглядела трико, обувь, леопардовые туники, пояса, грим и ноты. Кому еще может принадлежать такой необычный багаж, как не бродячим артистам?
— Госцирк?— спросила она.
Мы утвердительно кивнули. Крышки чемоданов захлопнуты, пометки мелом сделаны, разрешение на проезд получено.
— Плацкарта?— спросил контролер.
Я показал последний билет нашего путешествия: Негорелое — Москва. Он покачал головой, повторяя:
— Плацкарта!